Занесём ли мы наших микробов на Марс?

Таким образом,идея, что люди должны исследовать далёкий космос, применяя при этом межпланетную политику невмешательства, может показаться немного преждевременной — по крайней мере, пока люди не построили деформационные двигатели и фазеры.

Однако фактически такая директива в некотором роде уже существует — международный «Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела» 1967 года, который устанавливает правовые рамки для акций в космосе. Этот договор широко известен благодаря тому, что он запретил правительствам размещать ядерное оружие на орбите. Это соглашение также требует, чтобы во время исследования солнечной системы космические нации избегали "вредного загрязнения" других миров. Люди рано или поздно должны высадиться на других планетах - таким образом, риск сегодня заключается в бактериях, которые могут приехать зайцами на таких беспилотных космических кораблях, как Феникс, высадившийся на поверхность красной планеты в мае прошлого года.

Даже несмотря на то, что специалисты НАСА старались минимизировать бактериальное загрязнение - Феникс был собран в специальной чистой комнате, его рука, впрямую контактировавшая с Марсианским льдом, была простерилизована высокой температурой перед запуском - вполне вероятно, что множество видов микробов прилетели с Фениксом на Марс. Возможно, что бактерии, огражденные оболочкой космического корабля от сильной Марсианской ультрафиолетовой радиации, могли остаться в живых, и впасть в спячку на сотни тысяч лет. И если родные микробы действительно существуют на Марсе — пока еще ничего не было найдено, однако ученые надеются, что лед, присутствующий на планете может являться гаванью жизни — есть риск, что бактерии-пришельцы могут загрязнить, или так или иначе изменить развитие марсианских экземпляров. А кроме широкой формулировки Договора о Космосе, у нас действительно нет руководства по тому, как мы должны сохранять микробную жизнь на другой планете.

Именно поэтому планетолог НАСА Кристофер МакКей (Christopher McKay), в статье в журнала Science, предлагает проводить более сильную политику, которая гарантировала бы, что всё исследование Марса будет "биологически обратимым" — что значит, что мы обязаны эффективно вытирать наши следы и удалять любую возможность загрязнения, не оставляя позади ничего, что могло бы способствовать росту микробов-пришельцев. Такая политика особенно необходима, если мы обнаружим, что жизнь на Марсе появилась независимо от жизни на Земле — что МакКей называет "вторым происхождением" — в противоположность теории Марсианской жизни, возникшей путём обмена метеоритами между Марсом и гостеприимной Землей, условием, в котором эти две планеты разделили дерево жизни, то загрязнение вызвало бы меньше беспокойства. Если действительно было второе происхождение на Марсе, "загрязнение даже одной земной бактерией может быть серьезной проблемой экологической этики", - пишет МакКей. Чтобы понять то, что земные бактерии могут сделать на поверхности другой планеты, мы должны оглянуться назад на ущерб, который агрессивные виды причинили девственной территории на нашей планете, например как тростниковые жабы разорили Австралию.

Пока ещё не трудно удостовериться, что мы избегаем уничтожения новой жизни — хотя выполнение этого пункта может добавить значительную сумму к любой космической миссии. Реальные проблемы начнутся, когда люди высадятся на Марс или любую другую планету, и начнут строить постоянные базы, особенно если мы будем исследовать слои, лежащие под поверхностью, вне досягаемости стерилизующей солнечной ультрафиолетовой радиации. Когда придёт этот день, мы должны будем ступать осторожно, чтобы удостовериться, что родная жизнь на Марсе живет и процветает.

По материалам Time